О`Санчес - Хвак
- Я?.. Не-е... Я это... Я - Хвак.
- Да ты что? Вон как. Странное имя. Ну, а меня... Снегом зовут.
- Чего?
- Гм... Мое новое имя - Снег, а прежнее предпочитаю не помнить. Я... странник, пожалуй даже отшельник, поскольку с некоторых пор предпочитаю жить в уединении и в простоте, вдали от суетного человеческого мирочка, набитого никому не нужными страстями. Ты что-нибудь понял из того, что я сейчас сказал?
Хвак торопливо кивнул, чтобы не сердить своей тупостью пожилого человека:
- Да. Вы из сударей, вас зовут Снег.
- Хм!.. Если судить по количеству смысла на количество слов - я напрасно пыжусь пред тобою разумом своим. Мне - урок и назидание. Ну так что, дружище Хвак, не подскажешь - почему сердце твое так громко ворчит в обширном... в обширной груди твоей? Может, оно дуэли просит, сиречь драки с первыми встречными болванами, во славу некоей прекрасной сударыни, дабы увековечить имя ее и неземную красоту?
- Чего?
- Я спрашиваю, что с твоим брюхом? Откуда в нем такой шум?
- А... Да, воды-то я вдоволь напился, а есть - почти не ел сегодня, вот оно и бурчит.
- Надо же... Знатно булькает, погромче моей похлебки. Есть хочешь? Впрочем - чего тут спрашивать... - Тот, кто назвался Снегом, закряхтел, вставая, начал было чего-то искать - нашел: тряпка ему нужна была, котелок снять с огня... Выпрямился. Росту он был немалого, почти полных четыре локтя, жилист, худ, весьма широк в плечах, но стоя рядом с Хваком - мягко говоря не смотрелся богатырем. - Ай, да Хвак! Ну ты и здоров, детинушка! Никак, четыре локтя с пядью... Даже больше... пальца на три!.. Чего столбом стоишь? За тем кустом лужа дождевая - ополосни пока лицо, руки. Да смотри, воду не взбаламуть, пыли туда не натряси, вода нам еще понадобится посуду мыть.
Хвак покорно кивнул - он без лишних слов признал над собою превосходство этого странного пожилого сударя (сударей он видел издалека, и не раз, но в личную беседу вступать не доводилось), да если бы этот Снег был и простолюдин - все одно: глаза его излучали властную силу и ум, голос принадлежал человеку не привыкшему к возражениям, однако... Не страшно и не обидно. Нет. Этот старик не злой. Не жадный и не насмехается. А лицо да руки и впрямь в пыли. Надо с краешку черпать и медленно, тогда муть не поднимется...
- Уже? Вот, другое дело! Слушай, Хвак, ты плошку носишь с собою?
- Чего?
- Плошку, миску... тарелку... Думаю, вряд ли тебе известно значение последнего слова. Посуду, из которой можно есть жидкую или рассыпчатую пищу, предварительно ее туда поместив? Нет? Жалко. У меня-то всегда при себе, но она одна, а мы с тобою не настолько коротки, чтобы хлебать из одной посуды, хоть вместе, хоть поочередно. Я в этом смысле жуткий собственник, как, впрочем, и полагается почтенному отшельнику.
- Нет у меня, - сокрушенно подтвердил Хвак. А между тем, от похлебки - эх - так вкусно пахло! Жирным мясом, вроде бы даже молочным, травами... Неужто старец раздумал его угостить? Что ж, Хвак сам виноват, что не догадался разжиться посудою заранее...
- Ладно, не вздыхай так тяжко. Вот что мы сделаем: я себе налью на размер души, а остальное ты будешь есть прямо из котелка. Не то чтобы я гостя ждал к себе на трапезу, но не поставишь же на огонь пустой котелок - не вкусно выйдет, да и что-нибудь подгорит обязательно - вот и приходится готовить с большим запасом. Зимой-то можно мясо вынуть и в дорогу взять, а когда теплынь, как сегодня, далеко без сохранных заклятий не провезешь, непременно протухнет... Но я предпочитаю свежее есть, от заклятий мне всегда привкус чудится... Короче говоря, не доешь - выльем, ибо котелок у меня вон какой объемистый, оставим птерчикам с мизгарями, хотя, если верить твоему облику, местные птерчики лягут спать голодными... Ложка-то хоть есть?
Ложка у Хвака была: он ее украл еще в прошлом месяце, прямо из под руки у зазевавшейся трактирщицы... Он бы купил себе ложку, все по-честному, потому как осознал все удобства владения этим важным предметом, но денег постоянно не хватало на покупки, только на еду: последний полумедяк отдал той же трактирщице за ковригу хлеба, кружку вина и пару вяленых ящерок...
- Есть у меня! - Хваковы пальцы ловко нырнули за голенище и добыли оттуда деревянную ложку.
- Молодец, пока отложи ее в сторону. Вот тряпка, держи котелок, твердо держи, и наклоняй как я скажу, пока я себе начерпывать буду... Боюсь, перцу пересыпал... Любишь перец?
Хвак пожал плечами из неудобного положения, а сам коротко задумался.
- Д-да. Пожалуй, люблю.
- Тогда тебе повезло. А то у меня есть один такой... странный... приятель, не приятель... Перца в мясе и в похлебке не любит, а перченые церапки чуть ли не ведрами поглощает... закусывает ими всякое пойло разной степени крепости... Пьешь вино?
Хвак сглотнул нерешительно и подтвердил кивком.
- Тогда в этом у тебя промах. Я нынче ничего крепче колодезной воды не употребляю... Всё! Остальное твое, забирай. А ведь я тоже проголодался, оказывается! Погоди, хлеб достану. Его немного, но поделим по-братски имеющееся. Боги, да благословят нашу прескромную трапезу!
Хвак, по примеру своего сотрапезника, отстегнул пояс с секирою, и, Снегу же в подражание, положил рядом, чтобы оружие, даже из положения сидя, можно было рукою достать. Зачем? Этим вопросом Хвак не задавался: как умный человек поступает, так и ты вслед за ним. Правда, Снег, сидя на плоском валуне, попону вниз подстелил, а у Хвака ничего такого с собой не было, но не беда - седалище у Хвака большое, мясистое, замерзнуть не успеет...
Ах, какая похлебка досталась Хваку! Наверное, такую императорам по большим праздникам подают! Во-первых, ее много: Снег начерпал себе из котелка едва ли... половину от половины... может, и меньше... И мяса кусок он вывернул себе небольшой, да еще и без жира... Стыдно было Хваку в чужую миску заглядывать, уж он и взор пытался в сторону отвести, да... когда все перед самым носом - и не хочешь, а увидишь... И вот остался в руках у Хвака почти нетронутый котелок с похлебкой, а похлебка густейшая, вся в корешках и травах, а среди корешков-то и трав - мясо! Да не простое трактирное, не ящерных кабанов, а молочное! Звери ведь - они разные: рыбы и птеры - это одно, а змеи другое, а ящеры, домашние и дикие - третье. А есть еще такие животные, которые, подобно людям, живых детенышей рожают и собственным молоком из сосцов их вскармливают. Вот мясо этих животных самое вкусное на свете! А похлебка-то жирная! Потому что мясо с жирком... да еще на косточке! Вон кость какая, мозговая! Хвак аж заурчал, мосол увидев - очень уж полюбил их обгладывать...
- Э, э, дорогой мой Хвак. Ты тово... котелок не сгрызи. И не спеши, ибо не пристало мужчине и воину торопиться за обеденным столом или в постели. Жевать можешь много и даже громко, но делай сие с достоинством. И постарайся не брызгать слюною в мою сторону.
